Я уже ничего не боялась. Моя судьба была выткана на полотне, где были вытканы сотни других судеб. И судьба того человека, который шел за моей спиной, медленно, уверенно, выверяя каждый шаг. Я хочу вернуться обратно домой. Я хочу вернуться вместе с ним. Но... Что будет дома? Мы явно не будем счастливы друг с другом, хотя, я всем сердцем надеюсь на обратное. Я люблю его, пусть и все это время я была девочкой со стальной душой. Девочка дождя и мальчик солнца. Они взаимно уничтожаемы, и я кожей ощущаю, как Катон убивает меня. не торопясь, капля за каплей, принося боль. Приятную боль. Ту, которая теплой волной разливается по телу.
Я хочу быть только с ним. Это единственный человек, которому я открыла душу. Есть одно "но" - мы ходим по замкнутому кругу. Обоим будет больно, невыносимо больно, какое бы решение мы не выбрали. Я должна быть сильной. Вернуться хотя бы на месяц назад, по-прежнему держать все в себе, каждую секунду беспокоясь о том, как бы не разорваться.
Я пнула камушек носком ботинка, и он улетел далеко вперед, взметнув сотни брызг за собой. Распорядители явно начали химичить с погодой - воды в ручье осталось мало, а температура взметнулась до невыносимых высот. Я хочу домой. Как можно быстрее. А пока что осталось убить этого блондинистого сопляка. Я потерла руки, предвкушая нечеловеческое веселье. Вот он, наконец-таки, правильный эпитет. Я - не человек. Я сама не знаю, кто я.
- Проверим все пещеры вдоль ручья. Неизвестно в какое отверстие огненная запихнула этого сосунка, - произнес Катон. Я послушно кивнула и развернулась, разглядывая отверстия в скалах, но он положил мне руку на плечо и слегка сжал. Я непонимающе застыла, не в силах сдвинуться с места. Сердце начало колотиться как бешенное, пульс явно зашкаливал за сто пятьдесят, а в глазах начали плясать черные точки. Это конец. Он все-таки решил лишить меня мучений. Перебор пальцев вверх по моей шее, одно быстрое движение и все, я свободна и счастлива. Я действительно не человек. По крайней мере, не нормальный человек. Адекватному человеку не будут так часто закрадываться в голову мысли о суициде или о любой другой возможной смерти. Я зажмурила глаза и сделала глубокий вдох.
- Подожди, - каким-то чужим голосом попросил Катон. Мое сердце начало биться где-то в горле. Я очень медленно развернулась и посмотрела в его голубые, обычно ледяные, а сейчас полыхающие холодным огнем, глаза. Я затаила дыхание и осторожно протянула руку, прикоснувшись к его горячей коже, пытаясь охладить ее своими вечно замерзающими пальцами. Он, не опуская взгляд, смотрел на меня, как будто впитывая меня по крупицам. Я стряхнула прядь волос, налипшую на лоб, той рукой, которой я держала его, не отпуская, стискивая пальцы до белых костяшек.
- Что бы не случилось, сейчас или потом, мне важно, чтобы ты знала одно. Ты для меня не просто друг, с которым мы прошли столько испытаний, ты для меня нечто большее. Ты та девушка, которой я искренне желаю счастья и буду защищать тебя всегда. Помни это, Мирта, - в его горле явно ощущался комок, застрявший там надолго. На мои глаза навернулись слезы. Я почувствовала себя слабой маленькой девочкой, которой внезапно, без повода, подарили тот подарок, о котором она мечтала всю свою жизнь. Я улыбнулась, смаргивая пелену с глаз. Все его слова раз за разом повторялись в моей голове. Это не признание в любви, это что-то большее. Намного большее. Столько значащее для нас обоих.
- Мое счастье - рядом с тобой, - тихо прошептала я, вглядываясь в его лицо. Сердце уже выскакивало, ломая ребра. - Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, - я вздохнула, хрипя, - со мной или без меня. Я боюсь за нас обоих.
Хватит нежностей, нужно убить, а потом уже разбираться со всем этим. Я коснулась пальцем его губ, не рискнув поцеловать, и отодвинулась, отпустив его руку.
- А теперь пойдём, - я уже готова была рвануть вперед, но Катон ласково, но довольно твердо, отдвинут меня  к себе за спину. Я закатила глаза, пока он не видел, и пошла за ним следом. На меня начало накатывать невероятное желание убийства и крови, чего я, к сожалению, сейчас не видела в Катоне. Ничего, как только он увидит Мелларка, вернется прежний Катон. Тот, от которого я всю жизнь была без ума. Мы проверяли каждое отверстие, не исключая даже те, которые были лишь маленькими дырочками. Я услышала приглушенные стоны и сразу рванула к отверстию, откуда доносились звуки. Катон бросился за мной, и я заметила улыбку, заигравшую на его губах. Я ободряюще сжала его руку и первая залезла в отверстие. Пит Мелларк, сын пекаря из далекого Дистрикта-12, лежал на каменном полу, истекая потом, кровью, и задыхаясь. Я достала ножи и стала поигрывать лезвием, крутя его на пальцах.
- Подожди, милая, - ласково начал Катон, а я аж вздрогнула. Конечно, если прислушаться, в его тоне можно услышать наигранность, но явно Двенадцатый ничего не расслышал. Значит, вот так. Катон готов на ласки и нежности лишь играя, представляя себя на сцене. Ну что ж. Игры для тебя только начались, Пит Мелларк. - Не будь такой жестокой, давай для начала расскажем о похождениях его невесты.
Пит метнул на нас острый, злобный взгляд. Я лишь усмехнулась. Катон присел рядом с Мелларком и позвал меня к себе. Я опустилась на пол, Катон сразу же прижал меня к себе и поцеловал в макушку. Признаюсь честно, я даже глаза прикрыла от удовольствие, спасибо, что не замурлыкала как кошка. Хотя, это бы только еще больше распалило Мелларка.
- Начинай, дорогая. Расскажи нашему красавчику, как она молила его о помощи, когда он валялся здесь при смерти, - рассмеялся Катон. Я улыбнулась, принимая правила и его игры тоже. Я звонко поцеловала его в щеку, медленно переместившись на его губы. Не торопясь, я продолжала целовать его, на один миг совершенно забыв о существовании Двенадцатого, но потом вспомнив, что это игра.
- Конечно, родной мой мальчик, - засмеялась наконец я, звонко чмокнув Катона в щеку.
- О, да у тебя жар, кажется перед рассказом не плохо было бы освежиться, - Катон вылил воду из бутылки на лицо Мелларка. Я в притворном возмущении сложила руки на груди.
- Милый, ну а если я пить захочу? - Капризным тоном начала я, пихнув Катона в бок, но потом, смилостившись, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Возбуждение придавало мне бодрости, стервозности и нахальства. О да, мы круты.
- Ну что ж, красавчик, - произнесла я, оторвавшись от Катона и похлопав Мелларка по щеке. - Все тебе наврал мой сладкий мальчик. Она даже не вспомнила о тебе. Молчала, как рыба, когда я пыталась выманить из нее хоть слово о любви к тебе. Это все игра, малыш, - грустно закончила я, повернувшись к Катону и лукаво подмигнув. Я еще разок провернула в руках ножик и подбросила его. Сделав пару оборотов, нож с размаху вонзился в плечо Мелларка. Наконец разжав зубы, он закричал. Боже, как я люблю человеческие крики. Они меня чуть ли не в экстаз вводят. Я наклонилась, выдернула нож из его руки, легким движением разрезала ткань куртки, в которую он был завернут, и, вплотную прижавшись лицом к его руке, языком слизнула кровь с его раны. Я любила издеваться над жертвами, даже в Академии баловалась этим. Это невероятно, правда. Мелларк взглянул на меня с нескрываемым ужасом, а я лишь лучезарно ему улыбнулась. Это не последняя твоя рана, миленький.
- А ты что можешь добавить, любимый? - Повернувшись к Катону, спросила я и вновь со страстью примкнула к его губам, даря ему поцелуй со вкусом крови. Я знаю, что Катон такой же извращенец, как и я. Ему это доставляет такое же удовольствие, как и мне. Бог мой, мы же действительно две половинки одного целого. Помогите нам, кто-нибудь, умоляю. Спасите. Наши. Души.

Сколько раз я видела умирающих? Да сотни. И многие из них погибали от моей руки. Я боец. Я сильная. Я умею и люблю убивать. Только в этой ситуации моя рука не поднялась на любимого человека. И совершенно правильно сделала. Я не могла бы жить без него дома. Потому, что я была уверена, что я вернусь домой. А без него этого я делать не собиралась. Не вернется он - победителя в 74х Ежегодных Голодных играх не будет, и точка. Я лягу рядом с ним, съем парочку тех чудодейственных ягодок и все, я вместе с ним. Я даже улыбнулась от столь коварного плана, а потом тяжело вздохнула. Все таки, смерть - это тяжело. Пусть некоторые и говорят, что это как будто бы уснуть, но я так не думаю. Ты лежишь со смертельной раной и совсем не знаешь, что же будет дальше. Умрешь, выживешь? Что ждет тебя? А если я умру? Что будет на том свете. Я прислонилось к дереву головой и стукнулась затылкой. Если я погибну, умрет и Катон без лекарства. Мы с ним встретимся там, на небесах. Не самый плохой расклад, но и далеко неидеальный. Я должна справиться. Для нас обоих.
- Ну да, ты умная, но одних мозгов мало. Ты много видела чудесных исцеление от заражения?
Я фыркнула. Капитолий дарит нам шикарный шанс и я смогу им воспользоваться. Не только смогу, но и воспользуюсь.
- Мирта, ты можешь пойти, только при условии, что не вернёшься раненная, - с таким тоном, будто он оказывает мне великое одолжение, ответил Катон. Я закатила глаза.
- Я постараюсь, - я хихикнула. - Царапины за раны считаются?
- А за меня не волнуйся, теперь я умирать не собираюсь. И как на счёт подарить мне пару своих ножей, взамен за копьё Марвела, - голос Катона стал бодрее, видимо, новости из Капитолия действительно обрадовали его. Я слегка улыбнулась и полезла за пояс за ножами. Вытащив три штучки с разными лезвиями, я взялась за острия и протянула их Катону, вновь улыбнувшись. У меня оставалось минут двадцать до моего финального похода. Я снова прислонилась к дереву, закрыв лицо грязными руками. Боже, почему же мне так страшно? Я боюсь потерять его, я боюсь потерять себя, я боюсь упустить наш шанс. Я же не могу подвести нас обоих. Мне кажется, именно такой и должна быть любовь. Нужно любить человека, с которым радуешься, пока жив. И неизвестно, сколько на с ним осталось. Но лично я счастлива. Я счастлива, что в данный момент мы находимся с ним вместе, рядом. Любить всей душой - слишком большой риск. Но я рискнула, и очень надеюсь, что не прогадала. Ведь я верю ему. Верю больше, чем себе. В дружбе мы отдаем другу частички себя, а в любви даруем себя полностью.
- Эй, - позвал меня Катон, дотронувшись до моей коленки.  - Будь осторожна.
Я крепко сжала его пальцы и, стоная от усталости, встала. Кажется, я не спала около 46 часов. Это рекорд для меня, но мои веки уже жутко слипались.
- Ради тебя. Не умирай без меня, я хочу на это посмотреть, - попыталась пошутить я, но дрожащий голос выдал меня с головой. Я заметила небольшой ручеек, когда мы шли сюда, буквально в десяти минутах бега. Я быстро сбегала туда-обратно, набрав Катону бутылку воды, и бережно вложила ему в руки.
- Жди меня. Я быстро вернусь, - я наклонилось и поцеловала его в лоб, вдыхая родной и любимый запах. Потом я повернулась к нему спиной, вынула из-за пояса нож и спрятала его в рукаве. Нужно было быть предельно осторожной. Я обернулась и, слабо улыбнувшись ему, рванула вперед, пробираясь сквозь заросли. До рассвета было минут десять, так что я припустила еще быстрее. Выбежав на поляну перед Рогом изобилия, я немного помедлила, но, сообразив, юркнула за стол, на котором с минуты на минуту должны были появиться наши дары. Я облизнула сухие губы. Надо попытаться схватить рюкзаки и двух других оставшихся Дистриктов. Мало ли что мне там сможет пригодиться? Щелкнул стол, и дары, поднявшись, зафиксировались. Я без особой спешки, даже немного лениво, протянула руку за рюкзаком с большой цифрой два и напялила его на себя. Он был довольно объемистый, значит, мне предстояло провети небольшую операцию. Ладно, об этом я подумаю позже. Я едва успела поднять голову, как увидела Огненную сучку, подбегавшую к столу, и тянущую руки сразу к двум рюкзакам. "Попалась, тварь", - подумала я и, быстрым движением вынув лезвие из рукава, запустила его ей в лоб. Промах. Я округлила глаза. Как промах? Лезвие попало не в центр лба, как я планировала, а лишь задело ее висок. Наверное, это из-за того, что я слишком напряжена, слишком обеспокоена судьбой Катона и своей собственной. Я нырнула под стол и вылезла оттуда, подсекая ноги Китнисс. Она упала, а я села сверху, вынимая огромный тесак.
- Ну что, попалась, мразь? - Прошипела я сквозь зубы. Скотина попробовала скинуть меня, но я крепко прижала ее запястья к земле. Кажется, одно из них хрустнуло, и Китнисс застонала. Она не сказала мне ни слова. Решила в гордую поиграть.
- Что, неужели твой женишок не придет тебя спасать? - Издевательским тоном начала я. Сука начала рыпаться, но я врезала ей с кулака по челюсти так, что сломались зубы. Она сплюнула мне в лицо. Оно все оказалось в ее крови. Я врезала ей еще раз, со всей силы, схватив за волосы и прижав к земле.
- Ой, я забыла. Он же при смерти. Его Катон здорово пырнул. Сдохни, сука, - процедила я и, перехватив нож покрепче, провела легким движением от одного уха до другого, разрезая ей рот. Она неистово заорала. Я злорадно усмехнулась, празднуя свою победу, как эта тварь вырвалась и оказалась на мне сверху. Да, если честно, то тут я перетрухнула. Мы покатались по земле и, кажется, она сломала мне пару ребер. Я собралась с силами. Ради Катона, Мирта. Ради Катона. Я выставила нож острием вверх, и Китнисс, бросавшаяся на меня, наскочила животом на нее. Я бросила нож на землю вместе с телом, рукоятка ударилась о землю и вошла прямо до позвоночника. Я вытерла кровь с разбитой губы и носком ботинка перевернула ее мертвое тело. Грохнула пушка. Теперь Катон будет гадать, кто из нас погиб. Я достала свой нож, испачканный в ее чертовой крови. Выдернув ее окровавленный рюкзак и подхватив рюкзак малявки, я развернулась и медленно пошлепала обратно к Катону. Из ее свиты меня никто не пойдет искать. Они слишком бояться. Вот так, Огненная, так бесчестно закончилась твоя никчемная жизнь. Спорим, твоя матушка и мелкая сучка убиваются? Я улыбнулась от удовольствия, представив их истерику. Все таки я чудовище. Ну и что. Я должна быть такой. Мои мысли вернулись к Катону. Боже, он же волнуется за меня! Мои ноги спружинили, и я быстро понеслась к нашему месту. Мои ребра горели, эта сука действительно переломала мне их. Я добежала в считанные секунды и плюхнулась перед Катоном на колени. Он попытался открыть глаза и его веки слабо затрепетали. Ножи валялись рядом. Вот он, беззащитный профи. Разве такое может быть? Особенно с ним.
- Тихо, тихо, это я, - прошептала я, морщась от боли. Но я не должна показывать это ему. Я расстегнула рюкзак и нашла свернутую там записку от ментора:

"Возьми обезболивающее и введи ему в вену. Затем, развяжи повязку, возьми скальпель, вбрызни туда препарата и дай ему таблетку, которую найдешь в самом низу. Потом вновь забинтуй его. К следующему утру будет как новенький. Я желаю вам удачи. Вы вырветесь. Энобария."

Я стиснула зубы и достала шприц с обезболивающим. Врачом я никогда не была, и медицина меня совершенно не привлекала. Я взяла его слабую и безвольную правую руку и с натугой ввела обезболивающее. Зрачки Катона расширились.
- Ш-ш-ш, это обезболивающее. Ты ничего не будешь чувствовать, обещаю.
Я медленно развязала повязку, "полюбовавшись" его красным, натянутым на ребра, мясом. Я еле сдержала подступившую тошноту. Я не была брезглива, но от вида больного любимого человека меня мутило. В одну руку я взяла препарат, в другую скальпель. Быстро резанув, я вколола чудодейственное средство. Катон дернулся, но, отбросив шприц, освободившейся рукой я быстро засунула ему в рот таблетку, которую успела достать. Он сразу перестал дрожать и дергаться, задышал ровнее. Я улыбнулась, смахивая пот. Я справилась. Я молодец. Я вновь перевязала его и убрала с его лба налипшие волосы. Потянулась за бутылкой. На дне осталась пара глотков. Я поспешно выпила их, хватаясь за ребра и слегка похрипывая. Я поймала недоуменный взгляд Катона и попыталась придать своему лицу беспечное выражение, за которым пряталась маска боли. Черт, как мне хреново.
- Вот и все. Ты умница. Теперь все будет хорошо, - я провела пальцами по его щеке, слегка задержавшись на губах. Теперь все действительно замечательно. Мы вернемся домой и будем, черт возьми, счастливы.

Боль. Я испытывала такую боль, как будто эта чертова стрела пронзила нас обеих. Я держала на руках не взрослую и до ужаса красивую восемнадцатилетнюю девушку, истекающую кровью, а маленькую девочку, Ал, плачущую, крепко вцепившись мне в руку. Я держала ее голову на коленях, перебирая вьющиеся длинные волосы свободной рукой. Неужели, это конец? Я больше не услышу ее смеха, ее забавных искорок в глазах? Мы должны были быть вместе, любой ценой, пусть это и кажется кому-то невозможным. Это возможно. Соседние Дистрикты. Ментальные сестры. Все воплотимо. Мои слезы все так же капали на лицо моей любимой, и я размазывала их, смешивая с кровью, ее слезами и грязью. Я почувствовала, как руки Альтеи крепко прижали меня к себе. Я обняла ее слабое тело и уткнулась подбородком в спутанные волосы. Такой родной запах. Почему-то пахнет домом. Хотя, за все это время на Арене, мы с Альтеей и создали свой собственный "дом", состоящий из нас обеих. Мы - семья, мы - жизнь каждой из нас. Каждая оберегала другую, спасала ее, как могла. А вот в этот раз я не успела ее спасти. За что, Господи, за что?
- Ты умничка, слишишь меня? - Альтея провела пальцами по моей щеке. Они были холодны, как лед. Я поймала их и прижала к своему лицу, не давая упасть руке. Кончиками пальцев она смахнула мои слезы. Я разрыдалась пуще прежнего. - У тебя всё получится. Ты лучшая, милая моя. Ты победишь, потому что ты лучшая, самая лучшая, - личико Ал светилось улыбкой, яркой, как то красное марево, светившее за нами. От моей колыбельной родной захотелось закрыть глаза, но я умоляюще смотрела на нее и взглядом просила ее этого не делать. Как я взгляну в глаза ее семье? Хотя, я не поймала в себе ни одной ноты неискренности. И мне кажется, что каждый зритель сейчас видит мою чистую и кристалльную натуру. Я гладила пальцами ее уставшее лицо, другой рукой крепко сжимала ее руку. Я не давала ее жизни уйти. Я не могла дать ей это сделать, не могла.
- Я тебя люблю, моя милая, - тихо прошептала Альтея, потому что просто не могла сказать что-нибудь громче. Я приникла губами к ее лбу, и мои слезы стекали по ее носику.
- Я тоже люблю тебя, моя малышка. Больше собственной жизни, - горячо шепнула я. Ал не ответила. Ее руки опустились, тело расслабилось. Над моей головой выстрелила пушка. Пару секунд я сидела как онемевшая, а потом будто обезумела. Я рыдала и кричала над ее телом, била кулаками землю, а потом кусала их, до крови обдирая кожу на костяшках. Мне надо было подняться на ноги. Я кое-как встала и просто молча смотрела на маленькое тельце, лежащее у моих ног. Я не могла сдержаться. Приложив три пальца к губам, я протянула их в сторону Альтеи. Пусть я получу за это. Но я оказала моей девочке должное уважение. Я развернулась и, еле сдерживая истерику, стала отходить от нее. Вот и все, Эстер, поздравляю. Ты стала победительницей первого этапа. Но какой ценой? ТЫ потеряла то, что стало для тебе дороже некуда. Смотря, как умирает эта девочка, ты забыла о Трое, забыла о Неон, которая, возможно, тоже погибла или ей предстоит погибнуть от твоих рук. Почему за свои победы нам вечно приходится платить? Что бы это ни было. Пятерка в школе, первенство на соревнованиях или победа в Голодных играх. Это все стоит в одном ряду. Я тихо заскулила от боли в сердце, когда мне пришлось остановиться и вновь повернуться к телу Альтеи. Моя маленькая амазонка, моя маленькая фея. Такая хрупкая, такая нежная. Такая родная и любимая. Как я без тебя теперь? Без твоих шуток, без твоих песен и без твоих озорных глаз. Кто я без тебя, кто теперь? Как будто вычеркнули важный момент из моей жизни, скомкали бумажку и кинули в костер, где она, кукожась, горит, покрываясь черной сажей. В точности так же, как сейчас горит мое сердце. Боже мой, Трой, я хочу увидеть тебя скорее, прижаться к тебе, согреться твоим теплом. Чтобы ты пожалел меня. Ведь со мной ты не такой черствый. Ты поймешь меня. И посочувствуешь моей потери, потери этой самой лучшей девочки Первого Дистрикта.
- Наступит утро, и ты, и я, будем целы и невредимы, - тихо повторила я, вновь утирая слезы. Я, может, и буду цела и невредима хотя бы в течение следующей недели подготовки. А ты, милая? Там, на небе, ты будешь такой, какой была. Целой и невредимой.
- Леди и джентльмены! Рад представить вам победителя Второй Арены Восемьдесят Пятых Голодных игр — Эстер Форманн! Да здравствует трибут Дистрикта-2!

Interchanging mind control
Come let the revolution take its toll if you could
Flick the switch and open your third eye, you'd see that
We should never be afraid to die.

Я устала. Я так устала скрываться от всего этого, запираться, будто бы в своем коконе. Прятаться от любви, как будто ее нет. Хранить секреты от лучшей подруги, которая была всегда больше чем лучшая подруга. Она была для меня как старшая сестра, несмотря на то, что старшей была я. Я всегда боялась причинить ей боль, какого бы плана эта боль бы не была. Мне было страшно, и этот страх передавался моей любимой девочке. Я взглянула в ее глаза. В них отразилось непонимание и недоверие. Я прикрыла глаза, покрепче прижавшись к ней. Неон вся была напряжена, ее мышцы сводило судорогой, она напряженно думала. Подруга уперлась подбородком в мою макушку, втягивая носом запах моих волос. Я знала, что смородиновый - это ее любимый шампунь, поэтому день за днем мыла голову именно им. Он сближал нас, и в этот раз не отказал.
- Хелл, мать его! - Взвизгнула Пятая, причем взвизгнула так, что я отлетела от нее в другой конец дивана, дрожащими руками сжимая бутылку. Она ненавидела нашего ментора, но я не понимала за что. - Ты с ума сошла? Или он решил, что имеет на тебя какое - то чертово право? - Пятая сверлила меня взглядом, внушая мне неописанный ужас. Неон была опасна в такие моменты. Был один случай, года два назад, когда на эмоциях она бросила мне в голову хрустальную вазу. Благо, в кармане у меня был клинок, которым я очень ловко разбила вазу на осколки так, что досталось и ей, и мне в равной степени. Я вжалась в диван, сжимая пальцы на бутылке так, что костяшки побелели.
- Потрудись мне объяснить, что происходит в твоей дурной башке, Форманн! Сию секунду! - Продолжала визжать Эйфорианс так, что мне хотелось зажать уши, а еще лучше - убежать от сюда. Я глубоко вздохнула, но слезы, уже вытекшие из моих глаз, помешали мне уничтожающе взглянуть на Пятую. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, попутно взлохматив волосы. Я закусила губу и посмотрела на девушку.
- Сядь, пожалуйста, и успокойся. Я не хочу умирать раньше времени. До Арены еще пара месяцев, ты всегда сможешь посмотреть мою смерть на записи, - проговорила я, сама удивляясь своей невозмутимости и спокойности в голосе. Я вновь отхлебнула глоток и откинулась головой на подголовник дивана, устало прикрыв глаза. Сразу перед моими глазами поплыли разные картинки - вот я натягиваю тетиву лука, а Трой стоит за моей спиной, прижимаясь ко мне, держа мои руки в своих и на ухо нашептывая свои указания. У меня по спине пробежали мурашки, в низу живота потянуло. Я распахнула глаза.
- Я люблю его, Пятая. Люблю еще с того момента, как он вернулся с Игр. Просто... я пыталась отгородиться, - извиняющимся тоном проговорила я, разводя руками, и чуть не разлив золотистый напиток на кремово-бежевый диван, - но у меня не получилось. Он захватил меня. Иногда он внушает мне страх, я вижу его опасным. Но он контролирует себя по большей части! - Вскрикнула я, видя, как сужаются глаза Пятой.
- Неон, ну не дуйся ты на меня! Я знаю, что ты ненавидишь его, но зато ты любишь меня! - Я бросила бутылку на пол, и она чуть не разбилась. Я вскочила и набросилась на Неон, которая вопреки моим просьбам осталась стоять. Я повисла у нее на шее, заливая ее правое плечо горькими слезами. - Почему ты не понимаешь меня? Ты же знаешь, какого это - любить. Пятая, ты же знаешь! - Всхлипывала я, цепляясь за подругу до боли и до хруста в пальцах. Я отодвинулась от нее, вглядываясь в ее лицо. - Неужели ты теперь презираешь меня?
Я выхватила лезвие из кармана и, прижав его к месту чуть пониже локтя, быстро провела вдоль руки. Это был давний способ успокоиться - почувствовать физическую боль. Со временем боль притупилась, но вид свежей крови мог привести меня в чувство. Кровь стекала по моим пальцам на паркет из белого дуба, оставляя огромные капли. Я подняла заплаканные глаза на Эйфорианс.
- Ведь это ничего страшного, верно? Все будет хорошо? Мы не должны бояться боли, смерти. Ведь моя смерть на Арене неминуема, да?
Да какого черта я веду себя, как гребанная истеричка? Форманн, твою мать, действительно, что с тобой происходит? Ты треснутая на голову, что ли? Ау, вернись в сий мир, детка!